Вот была сейчас по второму каналу передача о поэте Исаковском. Вроде бы автор слов к популярнейшим песням. Но сами по себе, без музыки, его тексты иногда просто ужасны. Какой-то трэш.
Расцветали яблони и груши,
Поплыли туманы над рекой.
Выходила на берег Катюша,
На высокий берег на крутой...
Что-то тут с ударениями не в порядке. Почему "поплыли́", а не "поплы́ли". Не мог другого слова подыскать? Почему "на́ берег", а не "на бе́рег"? Что это за "на́берег" такой? Яблони и груши расцветают весной, туманы над рекой, напротив, характерны для осени. Ну это, наверное, уже придирки. Иногда и весной бывают. Только вот что они дают для образности этого конкретного текста, эти туманы?
Туманы проплывают практически через все творчество Исаковского. "Ой, туманы мои, растуманы, ой, родные леса и луга!" "Я вырос там, среди скудных полей, где все пути терялись в тумане..." Что ни вспомнишь, везде у него туман.
На позиции девушка
Провожала бойца,
Темной ночью простилася
На ступеньках крыльца.
И пока за туманами
Видеть мог паренек,
На окошке на девичьем
Всё горел огонек.
Странно, какие-такие туманы разглядел паренек темной-темной ночью. Вообще товарищ не думал о том, чтобы его образы сцеплялись в одно целое.
Выходила, песню заводила
Про степного сизого орла
Про того, которого любила
Про того, чьи письма берегла
Сизый степной орел, который пишет письма? Сомнительный образ, мягко говоря. Почему орел степной? Разве яблони и груши растут в степи? Ну и так далее.
А песни меж тем замечательные. За счет чего? За счет только музыки? Наверное, нет. Как-то так эти неуклюжие, нелепые строчки ложились на сердце народное, что люди плакали, когда пели:
Под этот вальс весенним днем
Ходили мы на круг,
Под этот вальс в краю родном
Любили мы подруг;
Под этот вальс ловили мы
Очей любимых свет,
Под этот вальс грустили мы,
Когда подруги нет.
Это же полная абракадабра, в этих восьми строчках, если вдуматься, прочитать внимательно. И так со всеми его текстами, если их рассматривать в отдельности от музыки. Какой-нибудь Илья Резник на голову его выше в литературном отношении. Я уже не говорю о лучшем нашем песеннике Роберте Рождественском, где ни одной халтурной строчки, хотя каждый раз он вписывал свои тексты в прокрустово ложе готовой мелодии.
Видимо, подчиняются песенные тексты совсем иным законам, чем обычные стихи.